о бочонке

Suddenly he did a simple thing, but so uncharacteristic that it moved her. He shut his eyes. It was as if he said: ‘All right! I'm dead to the world!’ (J. Galsworthy, ‘In Chancery’, part II, ch. XIII) — И вдруг он сделал совсем простую вещь, но такую необычную для него, что она почувствовала жалость. Он закрыл глаза. Все равно как если бы он сказал: "Хорошо. Я умер для всего света".

I was dead to the world as soon as I hit the ground before my go on night watch. (K. S. Prichard, ‘Winged Seeds’, ch. XV) — Я прилег, перед тем как идти в дозор, и уснул как убитый.

Then Lou got the man to identify himself, and it was the Sergeant himself, Cacalokowitz, drunk and dead to the world of law and order. (W. Saroyan, ‘The Adventures of Wesley Jackson’, ch. 6) — Тогда Лу потребовал, чтобы неизвестный назвал себя, и тут оказалось, что это сержант Какалокович собственной персоной, сильно под мухой и потому глухой к голосу закона и порядка.

They carried out the prostrate man, dead to the world from a fractured skull. (W. Foster, ‘Pages from a Worker's Life’, ch. II) — Они вынесли лежащего без сознания человека: ему проломили череп.

I'll get some food at the canteen here and then go straight to bed. I'm dead to the world. (M. Dickens, ‘The Fancy’, ch. 12) — Поем в буфете и сразу спать. Устал смертельно.

Paddy: "...Tis only when I'm dead to the world I'd be wishful to sing at all." (E. O'Neill, ‘The Hairy Ape’, sc. 1) — Пэдди: "...Когда напиваюсь, мне всегда хочется петь."

Amongst the desolation of the looted shop, swaying helplessly astride the beer barrel sat Slogger Leeming. He held to the bunghole with one blissful finger. He was blind to the world. (A. J. Cronin, ‘The Stars Look Down’, book I, ch. VI) — Среди разгромленной, опустевшей лавки, беспомощно покачиваясь, сидел верхом на пивном бочонке Боксер Лиминг и, плавая в блаженстве, одним пальцем придерживал втулку. Он был мертвецки пьян.

John Barleycorn was a hero bold. Of noble enterprise; For if you do but taste his blood, 't will make your courage rise... Then let us toast John Barleycorn, Each man a glass in hand; And may his great posterity Ne'er fail in old Scotland. (R. Burns, ‘John Barleycorn’) — Недаром был покойный Джон При жизни молодец - Отвагу подымает он Со дна людских сердец... Так пусть же до конца времен Не высыхает дно В бочонке, где клокочет Джон Ячменное Зерно! (перевод С. Маршака)

It seems old Suzan liked John Barleycorn. She'd souse herself to the ears every chance she got... John Barleycorn... It's the old-fashioned name for whisky. (J. London, ‘The Valley of the Moon’, part III, ch. II) — Похоже, что старая Сузан весьма уважала Джона Ячменное Зерно. Она готова была нагрузиться при всяком удобном случае... Джон Ячменное Зерно... Это ведь старое название виски.

Jamie: "...By the time I hit Mamie's dump I felt very sad about myself and all the other poor bums in the world. Ready for a weep on any old womanly bosom... You know how you get when John Barleycorn turns on the soft music inside you." (E. O'Neill, ‘Long Day's Journey into Night’, act IV) — Джейми: "...Когда я добрался до заведения мамаши Верне, у меня уже сердце разрывалось от жалости к себе и ко всем несчастным забулдыгам на белом свете. Я вполне созрел, чтобы поплакать на груди у какой-нибудь старушки... Ты же знаешь, как это бывает, когда маэстро Джон Ячменное Зерно заводит внутри тебя нежную, грустную музыку."